О злорадстве

В комментариях к одной из моих записей, в которой я выражаю глубокое удовлетворение фактом предъявления обвинений соратнику Ройзмана Маленкину, rasemon написал, что злорадство меня не красит.

Я думаю, что и у других читателей моего ЖЖ могут возникнуть аналогичные чувства, поэтому хочу объяснить свою позицию отдельной записью.

Я совершенно согласен, что злорадство не красит. Ни меня, ни любого другого. Я, однако, не согласен, что мое ликование по поводу предъявления обвинений Маленкину -- это злорадство.

Я считаю, что Ройзман с товарищами занимаются не просто преступной, а совершенно отвратительной деятельностью. Об этом я в ЖЖ сделал черт знает сколько выступлений. Я хотел бы, чтобы Ройзман и компания лишились возможности этой деятельностью заниматься. И чтоб другим было не повадно создавать личные тюрьмы.

Естественно, я радуюсь, и буду радоваться информации о сворачивании деятельности ройзмановского "фонда". Эта радость аналогична радости сообщению о поимке серийного убийцы. Не злорадство, что вот человек теперь остаток жизни в тюрьме проведет, а радость тому, что он убивать больше не будет.

При этом, я могу вам гарантировать, что если Ройзман ногу сломает, я не напишу, как это отлично и весело. И сообщений, вроде, "Ройзман обделался при аресте", которые так любит сам Ройзман, я тоже никогда перепечатывать не буду.

P.S. Еще хорошие новости.

Вице-президент "Города без наркотиков" объявлен в международный розыск

(no subject)

Поговорил с mike67 про США что ли.

Разговор начался, вроде, за здравие, но быстро свелся к черт знает чему.

Еще про американские выборы

Интересно, что у Баланьо в "2666" описана ситуация, в которую попали убежденные в победе Ромни аналитики. Чего, черт, в "2666" только нет! Хочешь про Ройзмана --есть про Ройзмана, и про Ромни тоже есть.

Один из сюжетов в "2666" такой. Американский репортер приезжает в Сьюдад-Хуарес, который в романе Санта-Тереза, чтобы написать о поединке мексиканского и американского боксеров. Он разговаривает с людьми вокруг мексиканца, и все они уверены в его победе. Вот, например, разговор с одним из секундантов мексиканца:

"How you doing?"
"Can't complain, can't really complain," said Omar Abdul.
"What do you plan to do after the fight?"
"Celebrate, I guess," said Omar Abdul.
"No, I don't mean tonight, but after it's all over," said Fate.
Omar Abdul smiled. A cocky, teasing smile. A Cheshire cat smile, as if instead of being perched on a tree branch, the Cheshire cat were out in an open field in a storm. The smile of a young black man, thought Fate, but also a very American smile.
"I don't know," he said, "look for work, hang out in Sinaloa on the beach, we'll see."
"Good luck," said Fate.
As he was walking away he heard Omar say: Count Pickett is the one who's going to need luck tonight.

Затем происходит поединок:

The fight was short. First Count Pickett came out. Polite applause, some boos. Then Merolino Fernandez came out. Thundering applause. In the first round, they sized each other up. In the second, Pickett went on the offensive and knocked his opponent out in less than a minute. Merolino Fernandez's body didn't even move where it lay on the canvas. His seconds hauled him into his corner and when he didn't recover the medics came in and took him off to the hospital. Count Pickett raised an arm, without much enthusiasm, and left surrounded by his people. The fans began to empty out of the arena.

И итоговые мысли репортера:

Fate drove alone, following the other two cars closely, and more than once, when they seemed to be driving in endless circles around the city, he thought about honking his horn and abandoning the convoy-there was something absurd and childish about it, though he couldn't say exactly what-and heading for the Sonora Resort to write his story about the brief fight he'd just witnessed. Maybe Campbell would still be there and could explain whatever it was he'd missed. Although it's not as if there was anything to understand, if you thought about it. Pickett knew how to fight and Fernandez didn't, it was that simple.