Давай назовем твоих гипотетических Куклачевых Куклачевым-живодером и Куклачевым-сутяжником (с той важной для меня поправкой, что наезд был не на одного Вербицкого, а на многих людей, и включал в себя требование убрать любое негативное упоминание).

Тогда, с одной стороны, Куклачев-живодер мне неприятен намного больше, чем Куклачев-сутяжник. Не знаю, как это оценить численно: в десять раз больше? Число притягивается наугад.

С другой стороны, поскольку нас неизбежно больше волнует и затрагивает то, что касается нашей жизни больше, Куклачев-сутяжник гораздо вероятнее окажется мне известен, чем Куклачев-живодер. Если предположить, что я ничего не знаю об этом, и вот сейчас узнал новость, то новость о том, что Куклачев - живодер, возмутит меня намного больше, чем новость о том, что Куклачев - сутяжник; но вторая окажется более интересной, займет мои мысли больше итд. Поэтому выходит, что в моих активных мыслях/действиях на эту тему сутяжничество служит движущим фактором в большей степени, чем живодерство. Правда, наверное, это еще и потому, что сутяжничество достоверно, а живодерство вовсе нет.